– Здесь все изменилось. – И она сразу же направилась к витрине с драгоценностями.

– Эта девочка вся в меня! – воскликнула Марго, обнимая Али за плечи.

– Они такие красивые! Прямо как сокровища из сундука Серафины.

– Ну что ты! В сундуке Серафины, наверное, нечто совершенно невообразимое.

– А мы принесли пиццу! – крикнула на всю комнату Кейла. – Дядя Джош купил много-много пиццы, чтобы мы поели прямо здесь вместо ресторана. Можно, мам?

– Если хотите. Ты как, Али?

Али, не сводившая глаз с браслетов и брошей, пожала плечами.

– Мне все равно.

– А вот и он, герой дня!

Увидев, как нагруженный кучей коробок Джош открывает локтем дверь, Марго подошла и чмокнула его в губы.

– И это за простую пиццу? Знал бы, принес жареную курицу.

– Нет, это награда за твое умение играть в теннис, – сказала она тихо и забрала у него коробки. – Все еще спишь в одиночестве, дорогой?

– Даже не напоминай! А ты?

Она усмехнулась и дотронулась пальцем до его щеки.

– Я так занята, что мне не до забав. Али, кажется, в холодильнике есть бутылка пепси.

– Все предусмотрено! – заявил Джош, у которого от запаха ее духов закружилась голова. – Поможешь достать напитки из машины, котенок? – повернулся он к Али.

– И я! – кинулась к дверям Кейла. – Я тоже помогу. Пошли, Али!

– Так-так. – Джош, засунув руки в карманы, оглядывал зал. – Вы времени даром не теряли.

Он заглянул в соседнюю комнату и улыбнулся: она очень напоминала гардеробную Марго в Милане, только теперь на всей одежде висели ценники.

– Белье и пеньюары наверху, – сообщила Марго. – В будуаре.

– Естественно. – Он взял в руки замшевую туфельку и перевернул подошвой вверх; на подошве стояла цена – девяносто два пятьдесят. – А как вы все это оцениваете?

– О, у нас целая система!

Джош поставил туфельку на место и взглянул на сестру.

– Я решил, что ты не будешь против, если я привезу девочек сюда.

– Нет, что ты! Я только против того, что ты покалечил Питера.

– А, так ты об этом слышала? – спросил он без тени смущения.

– Конечно, слышала. Все в Монтерее об этом слышали! – Джош подошел к ней и поцеловал в щеку, но Лора не смягчилась: – Я могу и сама разобраться со своими семейными проблемами!

– Конечно, можешь. Мячик в него попал совершенно случайно.

– Ага, как из пушки пущенный! – пробормотала Марго.

– На самом деле я метил ему в пах, – усмехнулся Джош. – Послушай, Лора, поговорим об этом позже, ладно?

Возразить она не могла, потому что прибежали Али с Кейлой и притащили из машины пакеты с угощением.

Умница Джош захватил даже бумажные тарелки, салфетки, стаканчики и отменное красное «Бордо». «Пожалуй, – думала Марго, пока они устраивали импровизированный пикник прямо на полу, – нет такого, чего не предусмотрел бы Джош Темплтон!»

Оказывается, она столько лет его недооценивала… Кстати, надо запомнить, что ссориться с ним опасно: это он доказал одним ударом ракетки. В том, что Джош – изумительный любовник, Марго не сомневалась ни секунды.

– Есть сложности, герцогиня? – спросил Джош, поймав ее взгляд.

– Может быть…

Она с радостью слушала детскую болтовню: Али при Джоше потихоньку оттаивала. Бедняжке так нужен отец! Самой Марго отца когда-то заменил Томас Темплтон. Он был очень добр, заботлив и внимателен, только порой Марго становилось невообразимо грустно от того, что это не ее настоящий отец.

Своего у нее не было. Вернее, он был так недолго, что она его не помнила. Мать никогда не рассказывала о человеке, который был ее мужем и которого она потеряла, а Марго боялась спрашивать. Боялась узнать, что между матерью и отцом никогда не было ни любви, ни страсти.

Ей представлялся еще один унылый брак, который вряд ли был важен даже для самих супругов. Порядочная девушка-католичка вышла замуж, родила ребенка, а потом покорно приняла Божью волю. Энн Салливан не стала бы, как Серафина, терзаться, бросать Господу проклятия и кидаться в море! Она собралась с силами, уехала в другую страну и все забыла.

«Забыла так легко, – думала Марго, – что, наверное, и помнить-то было почти нечего». И ей казалось, что у нее просто никогда не было отца.

Может, поэтому Марго всегда подсознательно искала в мужчинах отца? Чаще всего она выбирала мужчин старше себя, таких, как Ален, – добившихся успеха, состоявшихся. Впрочем, как правило, женатых, разведенных или не живущих с женами…

Как бы то ни было, с такими мужчинами было удобно – они о ней заботились, потакали ее капризам, гордились тем, что им досталась такая красотка. Да, они не собирались связывать с ней свою жизнь, но это делало отношения только интереснее: недоступное всегда манит. Теперь она поняла, что по-настоящему не была нужна никому из них…

Марго вдруг вздрогнула и сделала глоток вина, чтобы успокоиться. Откуда такие жалкие мысли?

– С тобой все в порядке? – взяла ее за руку Лора. – Ты так побледнела…

– Ничего страшного. Просто голова разболелась. Пойду приму таблетку. – Она поднялась и пошла наверх.

В ванной Марго стала перебирать пузырьки с лекарствами. Рука тянулась к транквилизаторам, но взяла она аспирин. Слишком это было бы просто – принять таблеточку и прогнать тревоги.

– Марго! – Джош подошел к ней сзади и обнял за плечи. – Что с тобой?

– Дурные мысли, – она тряхнула головой и проглотила аспирин. – Внезапное прозрение.

Она хотела обернуться, но он стоял за ее спиной и не пускал. Они оба смотрели друг на друга в зеркало.

– Волнуешься перед открытием?

– Безумно!

– Что бы ни случилось, кое-чего ты уже достигла. Ты столько сделала с этим домом. Знаешь, он стал чем-то похож на тебя – красив, так же изящен и неповторим.

– И набит всякими претенциозными штучками, выставленными на продажу…

– Ну и что?

– Да ничего. Будь другом, Джош, не отпускай меня еще минутку!

Марго закрыла глаза, а он развернул ее к себе, погладил по голове и услышал, как она тихо вздохнула.

– Помнишь то лето, когда ты искала приданое Серафины?

– Да. Я тогда перекопала весь розовый сад и южную лужайку. Мама была в ужасе и грозилась, что отправит меня в Корк к тете Бриджет. – Марго прижалась к нему и еще раз удивилась, как же с Джошем тепло и спокойно. – Но твой отец просто рассмеялся и сказал, что у меня тяга к приключениям.

– Ты искала то, что хотела найти. – Он коснулся губами ее волос. – Ты всегда так поступала.